На данный момент, у нее их была уже масса.
– А теперь, не возражаете, если я сам задам вопрос? – спросил доктор Прайс.
Она сделала жест рукой: Давайте.
– Вы защитили докторскую по этологии хищников в Техасском Университете в 2004, – сказал он.
Она не ответила. Это был не вопрос, и он не выбирал бы эти слова случайно.
– Как это относится к вероятным интересам Службы Охраны Рыболовства и Диких Животных США? – продолжил он.
Она посмотрела вниз. Стеклянная столешница пропускала и отражала свет от поверхности таким образом, что она видела в ее отражении своего двойника, заглядывающего в ее глаза из освещенного овала. Сдавшись на его милость, она подняла глаза.
– Подловили, – сказала она. – Не относится, полагаю. Они просто наделили меня полномочиями делать свою работу, и у меня свои методы. Он немного овальный. – Она указала на стол.
– Если не ошибаюсь, согласно вашим знаниям в области социобиологии, у вас есть некоторый опыт применения техники опроса Рейда, и вы задаете тангенциальные вопросы для установления взаимопонимания с подозреваемым, а также отслеживаете симптомы проявления правды и лжи, подготавливая к более прямой конфронтации.
– Йоханн, есть вероятность, что одно из ваших подопытных животных могло сбежать?
– Нет.
– А что насчет испытуемых?
– Вы о людях?
– Да.
– Ни один.
Она оценивала его. И если секундой ранее вакуум основных человеческих выражений на его лице был моментной слабостью, то теперь он задействовался в стратегических целях: лицо стало настолько пустым, словно он задремал перед ней с закрытыми глазами или вообще скончался. Раньше она никогда не смотрела в глаза другого живого человека, не находя там неопровержимых доказательств души. Она не видела ничего более пугающего.
Она щелкнула пальцами. – Крысы. И вот я, кажется, решила эту проблему. У вас нет никаких идей о нашем адском псе?
Все его естество говорило: ты получишь лишь то, что я сам тебе дам, и было заметно, что Прайс страдает от имитации жизни, чтобы восстановить черты лица.
– Как я понимаю, существо не оставило следов? – сказал он.
Она кивнула.
– Как я понимаю, псиный помет, обнаруженный в том месте, содержал множество человеческих волос, принадлежащих взрослому мужчине, но ни один мужчина не пропал. Также, как я понимаю, анализ помета выявил повышенный уровень надпочечных глюкокортикоидов, говорящих, что животное не только недавно не выражало агрессию, но и по своей природе не агрессивно.
Она не стала выяснять, откуда он владеет этой информацией.
– Ваше заключение, Йоханн? – спросила Шассо.
– Мое заключение: я рад, что это ваша работа, искать смысл всего этого, а не моя, – ответил он. – Однако, проведя параллель между двумя убийствами, я вычислил вероятность, что это не преднамеренные действия патологического сексуального маньяка, в пределах величины одного на десять миллионов.
– Но человек не способен сделать то, что произошло с телами. Не голыми руками.
Доктор Прайс кивнул. Он потянулся к нагрудному карману и вынул диктофон. Держа его на своей женственной ладони, он одарил ее дружеской улыбкой, затем сжал вещицу в кулак и сжимал ее сильнее и сильнее, пока корпус устройства не раскололся, а смятые внутренности не начали падать на стол. Он аккуратно смахнул их в салфетку и отложил в сторону.
– Если проблема не может быть решена в рамках задуманной системы, решение лежит в переформировании проблемы, – сказал он.
Привет, Красавчик
Высадив Шелли, Роман тут же обошел машину, чтобы отцепить прицеп. Оливия вышла на крыльцо и наблюдала за ним. Она видела: кто-то сидел в машине, но на ней не было ее солнцезащитных очков, а отражающиеся от окон блики резали глаза, и она прикрыла их рукой. Роман засвистел мелодию.
– Куда ты? – спросила Оливия, массируя веки и вызывая неоновые вспышки нитей капилляров.
– Никуда, – ответил Роман.
– Соизволите ли вернуться к пяти?
– Мы посмотрим, – сказал он, убирая прицеп и продолжая насвистывать.
Она моргнула в тумане призрачного света, пока машина ее сына отъезжала, и раздраженно определила личность пассажира, ссутуленного и суеверно прячущего глаза от ее прямого взгляда: Питер Руманчек. Оливия легко провела пальцем в воздухе, отмечая путь автомобиля мимо железнодорожных путей и вглубь леса.
Она повернулась и вздрогнула, увидев Шелли, которая стояла рядом и рассматривала ее. Девушка светилась, чутко реагируя на изменяющееся настроение матери. Оливия сделала над собой усилие, чтобы сгладить напряженность, заметную дочери.
– Что, – начала она, – мы говорим о людях, которые незаметно подкрадываются?
Она попыталась сцепить руки за спиной Шелли, достав лишь до ее боков, и их дом затрясся от громоподобного смеха.
* * *
На подъездной дорожке Роман сказал:
– Что это было за милое маленькое свидание за ланчем?
– Она жалеет меня, – ответил Питер. Ему не нужно было выставлять палец на ветер, чтобы определить, с кокой стороны движется шторм.
– Она очень добросердечная.
Они въехали в туннель.
– Можно спросить? – произнес Роман.
– Валяй.
– Что ты делаешь, когда тебя одолевает похоть, во время превращения?
Питер смотрел вверх на две параллельные линии света, сходящиеся в одной белой точке в конце туннеля. Он не ответил.
Они ехали в соседний от Питтсбурга городок Шедисайд, делая по пути покупки в магазинах здорового питания, пока наконец-то не прибыли к полуразвалившемуся желтому кирпичному дому. Питер позвонил в домофон в квартиру на втором этаже, дверь открылась, Роман шел следом за Питером вверх по лестнице. Пожилая итальянка прошла мимо них и, предугадав место их назначения, опустила глаза на ковер и взялась за распятие, висевшее на груди, бормоча: – Ведьма.
Питер остановился у нужной двери и постучал, их встретила молодая женщина, около тридцати. Она была смуглой, как и все Руманчеки, и носила детскую футболку «G.I. Joe», обтягивающую ее скромную грудь, – когда все женщины в их семье были эпически пышногрудыми – и маленькие хлопковые шорты. Ее худые руки, ноги и живот обладали тугими и упругими мышцами, и бросали вызов заняться спортом молодым женщинам из этнических групп, повидавших огромное количество представительниц своего пола, неожиданно распухающих к третьему десятку. Она сжала Питера в объятиях и поцеловала в щеку, подергала за лошадиный хвостик и спросила, не завел ли он девушку, которая заставит его отрезать эти идиотские волосы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});